Европа все резче разрывает связи с Азербайджаном на фоне его сближения с Россией. Совет Европы выходит из совместной рабочей группы с Азербайджаном по вопросу прав человека. Об этом 7 октября заявил генеральный секретарь Совета Европы Турбьерн Ягланд. Так Европа реагирует на просьбы правозащитников принять решительные меры в связи с ухудшающейся ситуацией с правами человека в Азербайджане. «Реальная цель рабочей группы – нивелирование роли докладчика ПАСЕ по политзаключенным и включение в его отчет под видом независимых голосов позиции правительства. Все это говорит об отсутствии у властей намерения начать реальный диалог с гражданским обществом», отмечалось в заявлении гражданских активистов Азербайджана, направленном генсеку Совета Европы и главе ПАСЕ. 

Решение Совета Европы – последний демарш, месяц назад ОБСЕ отказался посылать своих наблюдателей на парламентские выборы, которые должны состояться в Азербайджане 1 ноября, а также призвал к адресным санкциям в отношении азербайджанских чиновников. Тем временем Азербайджан просится в ШОС и не исключает даже вступления в ЕАЭС, проводит совместные с Россией учения на Каспии, договаривается с «Газпромом» о хранении в Азербайджане российского газа для снабжения Северного Кавказа… О том, что принесет последнее решение Совета Европы Азербайджану, мы говорим с азербайджанским политологом Натигом Джафарли.

Катерина Прокофьева: Натиг, Совет Европы выходит из совместной рабочей группы с Азербайджаном по вопросу прав человека. Это хорошая новость для Азербайджана или плохая?

Embed paylaş

Поддавки по-азербайджански

by AzadlıqRadiosu

Embed paylaş

Kod yaddaşa götürüldü

The URL has been copied to your clipboard

---

No media source currently available

0:00 0:15:16 0:00

Direct-ə keçid

• | MP3

Pop-out üçün

Натиг Джафарли: Совет Европы очень долго ждал результатов этой комиссии совместной рабочей группы и возлагал большие надежды на то, что с помощью этой рабочей группы будут решены некоторые вопросы, связанные с политзаключенными, с правами и свободами человека, вопросы, связанные с работой неправительственных организаций. К сожалению, несколько месяцев эта рабочая группа вроде бы работала, но никаких результатов не было, наоборот, были ухудшение обстановки, новые аресты, возбуждение уголовных дел в отношении некоторых NGO, и никакой эффективности эта рабочая группа не несет. В Совете Европы постоянно муссируется то, что есть какая-то группа и есть имитация работы. Поэтому выход Совета Европы был ожидаемым.

Есть положительные и отрицательные стороны этого шага. Положительная сторона заключается в том, что всем окончательно стало ясно – и европейским институтам, и Совету Европы, членом которого с 2001 года является Азербайджан, взявший на себя определенные обязанности выполнять некоторые критерии Совета Европы, – что в Азербайджане в этих вопросах никакого прогресса нет и период имитации каких-то переговоров и контактов прекратился. Отрицательный момент заключается в том, что эта рабочая группа никаких ощутимых результатов не представила обществу, но в очень незначительных вопросах, связанных с безопасностью заключенных, которые сейчас содержатся в тюрьмах, были некоторые моменты, в которые они могли вмешаться и решить очень мелкие вопросы насчет содержания заключенных. По моему мнению, после прекращения контактов этой рабочей группы, скорее всего, ожидается, что давление на тех политзаключенных, которые сидят сейчас в азербайджанских тюрьмах, может усилиться как бы в отместку за то, что эта рабочая группа прекратила свое существование. В этом вопросе могут быть негативные последствия.

Катерина Прокофьева: Вы говорите о позитивном моменте, но Баку в последнее время в очень хороших отношениях с Москвой. Глава МИДа Эльмар Мамедъяров перестал категорически отрицать возможность вступление Азербайджана в ЕАЭС, и все эти высказывания о евразийской интеграции, – а Европа, замечая этот процесс, – сознательно играют на ухудшение отношений. Получается, она обрывает последние нити между Азербайджаном и Западом?

Натиг Джафарли: Я так не думаю. То, что Азербайджан постоянно пугает европейские институты тем, что взамен на отношения с западными странами Азербайджан может выбрать Россию, это, скорее всего, было постоянным методом шантажа. Западные институты давно наблюдали этот шантаж. Постоянно, когда всплывал вопрос, связанный с правами человека, между Азербайджаном и европейскими институтами, азербайджанская сторона пользовалась этим козырем. Честно говоря, все экономические связи Азербайджана связаны с европейскими странами. Около 80% всего торгового оборота Азербайджана связано с Европой. Во всех больших энергетических проектах участвуют западные компании, европейские компании. Азербайджанская сторона тоже понимает, что кроме риторики есть реальность. А реальность такова, что взаимовыгодные связи Азербайджана с европейскими странами, европейскими институтами играют огромную роль в экономике Азербайджана, вообще в жизни Азербайджана. Поэтому азербайджанская сторона постоянно просто пользуется таким шантажом: если будете больше давить на нас, мы сблизимся с Россией.

Я уверен, что азербайджанское руководство не стремится полностью уйти под Россию, потому что это тоже сулит ему огромные проблемы. Сейчас если такое произойдет, могут возникнуть наднациональные институты, которые будут диктовать какие-то шаги в отношении каких-то международных дел, иностранных контрактов, экономических связей, и это не понравится ни местным чиновникам, ни президенту. Поэтому я думаю, что, как всегда за последние годы, азербайджанская сторона больше шантажирует этим вопросом, чем хочет окончательно оборвать все отношения с Европой и войти в Евразийский союз, потому что ничего выгодного нам он не сулит. Еще ожидается большой газовый проект «Шахдениз-2», который уже находится на стадии разработки. Там тоже участвуют все европейские компании, и азербайджанская сторона прекрасно понимает, что у России нет технологий, тем более в таком тяжелом экономическом положении, в котором она сейчас находится, чтобы в будущем заменить те европейские компании, которые работают в Азербайджане. Я думаю, что азербайджанское правительство это понимает. Мне кажется, что и Запад понимает, что это больше шантаж, а если даже Азербайджан и хочет пойти на такой шаг, то, как говорится, выбор за Азербайджаном. Если это произойдет, Азербайджан больше потеряет, чем приобретет.

Катерина Прокофьева: То есть вы считаете, что это решение Совета Европы не такой уж резкий шаг, не такая уже и пощечина...

Натиг Джафарли: Естественно. Честно говоря, это ожидаемый шаг, потому что азербайджанская сторона даже во время согласования этой рабочей группы тоже взяла на себя какие-то обязанности решить определенные проблемы, связанные с правами человека и политзаключенными, но никаких шагов в этом направлении не было сделано. Это ожидалось, потому что были определенные дедлайны в этом вопросы, а все дедлайны азербайджанская сторона перешла. Во всяком случае, в Азербайджане это ожидалось, поэтому я не думаю, что это такой уж резкий шаг. Резкий шаг может быть в будущем – персональные санкции в отношении чиновников, которые очень активно участвуют в нарушении прав человека.

Катерина Прокофьева: Когда вы говорили о негативном моменте, вы сказали, что решение Совета Европы может плохо отразиться на политзаключенных. Поясните, каким образом на них будет осуществляться давление?

Натиг Джафарли: Рабочая группа, правозащитники, которые были включены в эту группу, при возникновении проблем, связанных с политзаключенными в зонах заключения, хотя бы на это реагировали: оперативно ездили туда, на месте пытались разобраться в проблемах. Учитывая то, что правительство тоже участвует в этой рабочей группе, в тех местах, куда они ходили, местные начальники были очень сговорчивы с ними, и те мелкие проблемы, которые возникали с политзаключенными, они могли решать. Допустим, политзаключенный Ильгар Мамедов – председатель движения REAL, очень долго не мог звонить домой, так как ему не разрешали, хотя закон предоставляет ему право два раза в неделю звонить домой и говорить со своими родными, и члены этой рабочей группы вмешались и решили этот вопрос. Это очень мелкие вопросы, которые они могли решать. Сейчас, после того как рабочая группа распалась, я боюсь, что даже такие мелкие проблемы, связанные с политзаключенными, будет очень сложно решать.

Катерина Прокофьева: В ответе рабочей группы сказано, что за короткий период деятельности группы было освобождено 16 осужденных и снижено наказание одному осужденному, чьи имена указывались в списках правозащитных организаций. Так ли это?

Натиг Джафарли: Во время работы этой рабочей группы были основные дела, которые и международные, и местные наблюдатели всегда ставили выше всех остальных. То есть это дело Ильгара Мамедова, по которому есть уже решение Европейского суда по правам человека, но местные власти это решение игнорируют и не выполняют. Есть дела знаменитых журналистов – Хадиджи Исмаил, Индигама Алиева, который очень важен для общества, Анар Мамедли, который всегда занимался выборами... То есть были приоритетные дела, по поводу которых и иностранные делегации, которые приезжали, и местные правозащитники всегда поднимали эти вопросы. В этих делах никакого прогресса не было. Естественно, во время работы этой рабочей группы было два указа президента, куда попали очень незначительные молодые ребята, которые проходили по каким-то делам. То есть это не тотальное решение каких-то проблем и даже не систематизированное решение проблемы политзаключенных, а просто пришло время освободить человека, у которого до конца срока оставалось несколько месяцев. Не освободили бы, тогда через несколько месяцев по закону этот человек мог бы выйти на свободу. То есть это была своего рода имитация деятельности.

Катерина Прокофьева: А как вы оцениваете состав рабочей группы?

Натиг Джафарли: В составе рабочей группы есть люди, которые изначально, с первых лет независимости работали в неправительственном секторе, занимались правами человека. Лично я благодарен им за их труд, так как последние 20 лет все эти люди очень хорошо работали в этих направлениях. Но пришло такое время, что в этой рабочей группе приняли участие именно те люди, которые относительно лояльны к действиям властей, и попали в нее только после согласования с властями, а тех абсолютно независимых правозащитников, которые могли бы очень полезно действовать в этой организации, туда элементарно не включили.

Катерина Прокофьева: А что по поводу решения Евросоюза и ОБСЕ не направлять наблюдателей на парламентские выборы? Кто будет наблюдать, кто будет фиксировать нарушения?

Натиг Джафарли: Честно говоря, никакого предвыборного ажиотажа в Азербайджане сейчас не чувствуется. Несмотря на то, что я тоже как бы зарегистрированный кандидат, принимаю участие в выборах, никакого предвыборного ажиотажа, никаких действий в Азербайджане не чувствую. Азербайджанский народ как будто уже решил для себя не идти на выборы, и азербайджанские власти делают все для того, чтобы выборы прошли очень спокойно и незаметно. В Азербайджане раньше, хотя бы на прошлых выборах, давали время на местном телевидении для выступлений кандидатов по 4-5 минут, сейчас это тоже отменили, никаких телевыступлений и теледебатов не будет. Встречи с избирателями можно проводить только в тех местах, на которые указывает исполнительная власть, а это как бы очень отдаленные места от центра, от тех округов, в которых баллотируются кандидаты в депутаты, а в таких местах встречи проводить тоже бесполезно – нет никакого эффекта.

То есть абсолютно все делается для того, чтобы прошли очень спокойные и незаметные выборы. В этом плане даже местных наблюдателей, которые всегда участвовали в выборах, в том числе организация политзаключенного Анара Мамедли, который сейчас находится в тюрьме, таких организаций тоже уже не осталось. Не осталось никаких NGO, чтобы провести местные наблюдения. ОБСЕ не приезжает, Европейский союз тоже высказал по этому поводу свое мнение. То есть международное наблюдение будет ограничиваться только странами СНГ, и, может быть, некоторые традиционные дружественные страны, как Турция, пришлют своих наблюдателей, но это никакого эффекта в плане наблюдения за выборами не будет иметь. Скорее всего, после выборов, только те кандидаты, которые участвуют в выборах, могут выступить с совместным заявлением о тех нарушениях, которые их наблюдатели в округах во время выборов заметили и зафиксировали. Такого институционального наблюдения за выборами – ни международного, ни местного, к сожалению, не будет.