Лауреатом Нобелевской премии в области литературы стал французский писатель и сценарист Патрик Модиано. Награды он удостоен "за искусство памяти, благодаря которому описал самые непостижимые человеческие судьбы и раскрыл жизненный мир оккупации". Церемония награждения пройдет в декабре в Стокгольме. Денежный приз в этом году составляет 10 миллионов шведских крон (примерно 1,5 млн долларов). 

Патрик Модиано известен своей чудовищной застенчивостью и еще более чудовищным косноязычием. Он недоговаривает фразы, говорит обрывками, отрывками фраз, его нужно расшифровывать. В словесном блоке может быть пять-шесть попыток начать сказать что-то и три или четыре – закончить. И при этом он – один из лучших современных писателей, тонкий стилист, Глен Гульд французского языка.

Говоря о Модиано, хочется и самому сбиться на путаное бормотание или на кодированное, мандельштамовское: "Язык булыжника мне голубя понятней….".

И в этом есть смысл, здесь живет и вопит разгадка, ибо, как пишет один из рецензентов, отрицая тотальную, десятилетиями длящуюся, напоказ выставленную ностальгию Модиано по Парижу 50-х и 60-х годов, "его книги – это не прустовский поиск утраченного времени, а, скорее, захватывающая метафизическая попытка проникнуть в тайну человека, что возносит Патрика Модиано в ранг лучших поэтов нашей эпохи".

Название его романа "Кафе утраченной молодости" одолжено у Ги Дебора, что говорит нам об иной потерянной молодости, о фразе, брошенной совсем рядом с "Кафе Кондэ", на соседней рю Флёрюс, Гертрудой Стайн молодому обитателю квартала: "Все вы  – потерянное поколение".

Утраченное для кого? Для тех, кто к этому поколению принадлежит.
Хемингуэй, которому это было сказано, водил грузовики Красного Креста по дорогам Первой мировой – из-за плохого зрения к передовой его не подпустили. Его молодость раз и навсегда была отмечена эпохой чудовищного кровопролития, поэтому его юность и была потеряна.

Но Патрик Модиано родился в 45-м, после войны. Однако почти все его книги окрашены серым и хаки военной эпохи оккупированного Парижа, где его отец, итальянский еврей, Альбер Модиано, в быстролетящие дни смертельной угрозы встретился с его матерью, бельгийской актрисой Луизой Колпейн. Они жили в полуподполье, скрываясь.

Эфемерные отношения военной эпохи, по большей части точно такие же, как и отношения его родителей, были, по словам самого Патрика Модиано, случайными. Отсюда и детство практически без отца: пансионаты и интернаты. Подчас в десяти минутах от родительского дома.

Но в его случае "Кафе утраченной молодости" должно рифмоваться даже не с юностью, а с подростковым периодом.

 "Я был вдохновлен личными воспоминаниями, почти детскими, но без желания поместить их прямо в кадр. Или, скорее, они превратились в нечто воображаемое. Хотя, конечно, я писал по следам чрезвычайно конкретных детских воспоминаний об этих кафе, в которых мне часто доводилось бывать. В общем-то, случайно, так как в ту эпоху мной занималась ученица Школы изящных искусств, потому что мои родители совсем меня забросили. Вот она и водила меня по этим кафешкам. Мне было тогда лет семь-восемь. И этот период, и образы тех дней сильно во мне отпечатались. Увы, все это стало лишь частью воображаемого, воображения. Я не хотел восстанавливать, скажем, один к одному это бывшее, потому что этих мест, этих кафе больше нет. Их мир целиком исчез, они сгинули. Но так как у меня есть дорожка, путь к самим воспоминаниям, я многое из моего детства восстановил…" – говорит Патрик Модиано.

Патрик Модиано учился в престижном лицее Генриха Четвертого. Но хотя лицеисты Henry Quatre обычно просто пересекали площадь Пантеона и улицу Сан-Жак и автоматически, механически, попадали в Сорбонну, Модиано от университета отказался.

Ему было 15 лет, когда он познакомился с одним из друзей матери, писателем-сюрреалистом Раймоном Кено. Кено, автор бестселлера "Зази в метро", преподавал геометрию в лицее Генриха Четвертого. Он и ввел молодого Модиано в мир литературных салонов и издательских коктейлей.

Рукопись его первой книги "Площадь Звезды" была одобрена именно им, и с его легкой руки в 67 году опубликована в "Галлимаре". Роман был удостоен премии Роже Нимьера. С этого момента Патрик Модиано жил лишь одним – в Питере 19-го века сказали бы "сочинительством".

В 69-м году выходит его "Ночная стража", в 72-м – "Окружные бульвары". Роман получил Гран-при Французской академии. В 74-м году – "Лакомб Льюсен", по которому Луи Маль снял фильм. В 75-м году –шедевр "Вилла Грусть". В 77-м – "Семейный аттестат". В 78-м "Улица темных лавок", принесшая Модиано Гонкуровскую премию. Модиано публиковал практически по книге каждые два года. Отмечу наиболее значительные: "Из самых глубин забвения", "Маленькое чудо", "Утраченный мир" и "Дора Брюдер".

Существует общее, весьма популярное мнение, что после "Площади Звезды" (1967) Модиано пишет одну и ту же книгу.

Сам Модиано отвечает так: в нашу эпоху невозможно писать так, как писали Дюма, Гюго или Золя. Эпопеи, романы-потоки, романы-реки, многотомные романы – все это отныне невозможно. Отсюда и стиль фрагментов, мозаики, осколочный стиль.

Но, что бы он ни говорил сам, Модиано действительно пишет одну и ту же книгу, практически в одном и том же музыкальном ключе. Если считать прозу Пруста – симфонией, Модиано – мэтр фортепьянных этюдов. В крайнем случае – одиннадцатиминутных квартетных импровизаций.

Время, быть может, и спрессовано в его памяти в одно целое, но то, что он выкладывает на бумаге, это некая противоположность линеарности, это проза стоп-кадров, отдельных фотоснимков. Которые, однако, сами по себе – отдельные жизни.   

Радио Свобода