«Верховный судья штата Нью-Йорк Лейбовиц, посетивший ГУЛАГ, написал о своих впечатлениях в популярном американском журнале «Лайф»: «О, умная, дальновидная человечная администрация сверху донизу!». «Отбывая свой срок наказания, заключенный сохраняет чувство собственного достоинства» - вот как понял он и увидел…

Ах, сытые, беспечные, близорукие, безответственные иностранцы с блокнотами и шариковыми ручками!.. Сколько вы нам навредили в тщеславной страсти блеснуть пониманием там, где не поняли вы ни хрена?».

А.Солженицын, «Архипелаг ГУЛАГ»

ПОД НАТИСКОМ СТАЛИНА И АБРАМОВИЧА

После Г.Алиева Азербайджан стал другой страной. Наше c Эльмаром Гусейновым предположение нашло подтверждение; ведь мы неоднократно на страницах «Монитора» писали, что Азербайджан с Гейдаром Алиевым – это одна страна, но без него станет совершенно другим государством. Наш прогноз сбылся, но с точки зрения состояния прав человека - в худшую сторону. Подобного сценария развития не предполагали, кажется, даже на Западе. В годы правления Гейдара Алиева у многих критиков, в том числе и у нас «мониторовцев» создавалось ошибочное представление, что в стране установлен классический латиноамериканский авторитаризм, - мол, Система состоит из одного человека и с его смертью рухнут все столпы государства. Остановится его сердце – парализуется сердцевина Системы. Оказалось, что Г.Алиев в своей тени создал мощный госорганизм, способный выдержать любые неожиданные катаклизмы. Это был скрытый организм – новый гигант, который должен был покорить гражданское общество. Сила и могущество нового гиганта должны были вернуть доверие и страх подданных к власти. А в понимании подданных Гейдар Алиев был властью. С его смертью наступал конец власти гейдаризма. Но вовсе не идеологии, а лишь формы правления. Поскольку безальтернативность идеологии при режиме суверенной демократии обосновывается группой олигархов, которые обеспечили контроль над богатством страны внеэкономическими методами.

Патриарх, этот чуткий знаток человеческих сердец понимал непреложность истины: недоверчивость к силе власти – уже самый первый шажок к внутренней свободе. Нужно было вернуть доверие к власти, показав народу нечто системнее гейдаризма, а именно, выпустить из тени Патриарха этого спрятанного от глаз нефте-газо-гиганта.

Воспользовавшись хандрой оппозиции власть предприняла молниеносный октябрьский штурм и вознамерилась раз и навсегда покончить с дуалистической политсистемой и плюралистической демократией. Декорации «заповедника демократии» сняли со сцены и пустили в историческую пропасть.

Помятые и разорванные декорации были отброшены в театральный хлам. Власти устроили разгром оппозиционных структур, наложили запрет на свободу собраний, слова, ассоциаций и общественной деятельности. «Заповеднику» пришел конец, началась охота на вольнодумцев. Запад и на этот раз проглотил горькую пилюлю – позиция западных правительств, занявших нейтралитет при появлении новой системы-нефтегиганта вызвало недоумение либералов и волну критики общественности этих стран. Однако дальнейший поворот дел стал все больше удивлять сами западные правительства.

Англоязычный и европейски мыслящий президент вступил в тесный союз с пятой российской колонной. Новый глава государства, по сути, разделил власть с делопроизводителем отца, принявшим регентство новой власти. Это была лучшая гарантия для стабильности интересов новых русских большевиков, которые по меткому определению Каспарова, «хотели править по-сталински, а жить как Абрамович». Взамен Россия оказала стратегическую политическую поддержку новому режиму.

И.Алиев перед лицом опасности новой экспансии тандемократии, исповедующей тандемоценностную Систему Сталина и Абрамовича, на мой взгляд, предоставил Кремлю гарантированные обязательства по двум главным приоритетным вопросам:

1) невступление в НАТО;
2) отказ от интеграции в Евросоюз;

Запад стал проявлять недовольство. Излишняя самостоятельность, жесткий тон в переговорах с дипломатами, отстаивание интересов новой власти оказались полной неожиданностью для Запада.

Но даже смена внешнеполитического курса и откровенный отказ от евроинтеграции не привели к адекватной реакции Запада. Европейские лидеры и дипломаты все еще с заискивающим выражением лица подают руку нашей власти и улыбаются ей. Нет никаких санкций, в отличие от той же Беларуси или Узбекистана. Чем это объяснить?

Закостенелым прагматизмом, доминантой нового ноу-хау - «энергетической безопасности» или все же Закатом Европы (по Шпенглеру) и нивелированием либеральных ценностей? А может быть, Запад просто так и ничего не понял в нашей действительности?

Ведь в самом начале они многого не понимали и в цитадели «советизма», а порой восхищались буревестником революционного модернизма (помните впечатления Герберта Уэллса о Советской России?), которую спустя четверть века нарекли Империей зла. Но Г.Уэллсу и его писательскому воображению можно было простить позднюю увлеченность новым европейским призраком. Да ведь и Камю, и Сартр, и Роллан переболели детской болезнью левизны. Болезнь излечили, на обломках разрушенного мира построили новый дом и всегласно провозгласили, что права человека – ценность унифицированная, она не может быть внутренним делом какого-то, пусть даже самодостаточного государства.

Хотя были времена, когда Закоснелая блудница закрывала глаза на преступления Сталина. Давайте вместе еще раз обратимся к эпиграфу этой статьи, автором которого был совестливый свидетель эпохи канувшей в Лету Александр Солженицын: «Ах, сытые, беспечные, близорукие, безответственные иностранцы с блокнотами и шариковыми ручками!.. Сколько вы нам навредили в тщеславной страсти блеснуть пониманием там, где не поняли вы ни хрена».

Да, "эти беспечные европейцы своим непониманием криминального осьминога" (цитата из выступления полковника азербайджанской полиции Гаджи Мамедова) довели ситуацию до крайней точки – щупальца гиганта дотягивались до неприкосновенной ценности близорукого Запада – «свободы слова». Или все же не близорукость, а двойные стандарты?

А БРАТСТВО-ТО СУЧЬЕ!

Палитра тюремной жизни состоит из двух цветов – серый и еще серее. Здесь, как и в армии, уходит все напускное – деньги, слава, общественное положение, собственная значимость, и приходит осознание главного – ценности человеческой жизни. Здесь никто не ищет ее смысла, потому что он очевиден. Сама жизнь и есть смысл. И она наполнена им до краев. Стоишь как дурак посреди камеры, или забираешься на второй ярус «шконки», и улыбаешься. И все в ответ – Эльшан, Магеррам, Мурад, Галиб, Намик, татуированный смотрящий Абдулла - улыбаются тебе в ответ. Впервые в тюрьме мне показалось, что я очутился среди людей совершенно другой породы, на чужой земле, в жестоком и враждебном мне мире.

Вся моя жизнь в четырех стенах состояла из тюремного чтения, а в перерывах я слушал американское радио и с нетерпением ждал свежих новостей. А чтение - это возможно попытка найти истину в себе, ибо в других ее уж точно не найдешь.

Запоздалые усилия наших правозащитников, больше занятых поисковыми археологическими работами и раскопками в зонах дали еще один результат. В 6-ой зоне обнаружили еще одного узника–журналиста - бывшего корреспондента Шевги Велиева, осужденного по очень уж сомнительным обвинениям. Итак, нас стало 8 узников!

Азербайджан медленно, но ровно поднимался по рейтинговой таблице стран–врагов свободы слова уже вступив в жесткую конкуренцию с Кубой, Эфиопией и Эритреей…

«А знаете ли вы, что в коридоре устанавливают камеры наблюдения?», - нарушил воцарившееся спокойствие сокамерник Намик.

Эта новость поразила всех. Повсюду послышались вздохи с сожалением и проклинанием: все ух, да ах.

«Вот тебе на…», «кошмар», «бл..ь», «началось, движению конец», - завопили один за другим зэки.

Слухами земля полна. А в тюрьме слухи разлетаются с невероятной скоростью. Зэков охватил кошмар. Под «движением» подразумевался весь трафик нелегала – малявки, таблетки, наркотики, деньги и «грев» (обычно еда), который переправлялись по коридорам. «Теперь все это будет отслеживаться», - с беспокойством предположил Магеррам.

Наивные зэки, точнее некоторые из них, предполагали, что нелегальные коммуникации работают без ведома тюремного начальства. Я попытался убедить их в обратном. Но смотрящий насторожился, несколько возмутился. Я понял, что мои объяснения ему не понравились. Получается, что общаком Баиловской тюрьмы заправляли полковники – М-муаллим вкупе с А-муаллимом. Это было так на самом деле. Но истина могла подорвать романтический дух новых зэков. Тюремное братство покажется им не в розовом свете, а в мрачных красках. Что подорвет доверие. А без доверия рухнет статус смотрящих, ибо, если обнаружится их корпорация с ментами, зэк может прийти к резюме – а братство-то сучье? А кто станет помогать – платить сучьему общаку?

Итак, в коридорах установили видеонаблюдение. Но «трафики нелегала» работали в прежнем режиме. Опасения развеялись. Зэки успокоились. Но скоро в нашем коридоре появилась еще одна сомнительная аппаратура. МНБ завезло и расставило в коридорах спецоборудование – глушилку мобильных телефонов. Большой ящик с антенной – видимо блокиратор. Особые приготовления чекистов были неспроста. В Баиловской тюрьме одномоментно появилась довольно солидная кампания политзаключенных – группа зэков по «делу врачей» во главе с министром Али Инсановым, депутат Гусейн Абдуллаев, кое-кто из олигархической группировки министра Фархада Алиева, журналисты и т.д. и т.п.

Статья отражает точку зрения автора