Rəhman BƏDƏLOV
(Paris-Bakı)
Делиться своими туристическими впечатлениями от пребывания в Париже сегодня наивно и смешно. Поэтому только о том, о чём не писали другие, или о том, что хочется сопоставить с нашей жизнью.
Прямо напротив Нотр-Дама есть «книжная лавка». Назовём её так, поскольку у меня нет более точного названия.
С таким же основанием её можно назвать библиотекой, домом книги, клубом (возможно, в Париже их просто называют «Шекспир», «Джойс» и т.д.). Она занимает два этажа пятиэтажного здания.
На второй этаж ведёт винтовая лестница. Вдоль всех стен полки с книгами.
На нескольких тумбах вдоль стен также сложены книги. Порой эти книги сложены спиралью - то ли для изыска (всё-таки французы), то ли чтобы было удобно прочесть название.
Пара миниатюрных полок с книгами просто лежат на полу. На втором этаже, в одной из небольших комнат, стоит диван.
В тот день там полулежал молодой человек с книжкой. Просто читал.
То ли купить нужную книгу дорого, то ли устал и решил передохнуть, то ли для него это привычное времяпровождение. Никто на него не обращает внимания, никто не торопит.
В другой комнате пара удобных, глубоких кресел, в которых тоже полулежали читатели (читательницы) с книгами. Здесь же рядом фортепиано, как мне показалось (дотронулся до клавиш), совсем нерасстроенное.
Не трудно предположить, что порой кто-то на нём музицирует, и, скорее всего, никто не возражает. На первом этаже есть даже маленький кабинетик: небольшая клетушка под лестницей, на столе печатная машинка и настольная лампа. Можно втиснуться и работать, не обращая внимания на окружающих. У входа сидит то ли продавец, то ли надзиратель, то ли главный читатель, тоже с раскрытой книгой.
Для чего придумано это помещение. Для заработка? Смешно, сколько книг можно продать в день, если люди приходят не покупать, а просто читать? Для рекламы?
Возможно, что и так, но мы привыкли, что реклама должна пудрить мозги, заставлять тратить деньги, а здесь ничего назойливого.
Пожалуй, просто для того, чтобы существовал вкус к чтению, вкус к книге. Пусть во всём мире стали всё меньше читать, возможно, это относится и к парижанам. Но и сегодня в Париже можно часами рыться в букинистических книжных рядах, и сам этот поиск доставляет многим удовольствие.
В конце концов, Париж стоит на «книге», если под «книгой» понимать спрессованную временем толщу культуры.
Именно поэтому, а не только из-за внешнего лоска (чем, в сущности, тоже не следует пренебрегать), для многих людей Париж остаётся то ли «праздником, который всегда остаётся с тобой», то ли обетованной землёй для мировой культуры.
Стоит на «книге», не только в иносказательном, но и в буквальном значении этого слова.
Во Франции в год выходит 65 тысяч наименований книг в год (задумайтесь над этой цифрой!), а в Париже (возможно, и в провинции, не знаю) каждый день печатается и раздаётся несколько бесплатных газет. Об этом и позволяет судить «книжная лавка», напротив Нотр-Дама.
ЖИТЕЛИ ОДНОГО ОКРУГА
В 16-м округе Парижа, в котором мы жили, среди жилых зданий бросается в глаза пустое пространство. Оно окружено забором, как всегда в Париже, расписано в стиле граффити (или как сегодня говорят, в стиле «спрей-арт»), а внутри территория заросла бурьяном.
Не зная французского языка, не смог прочесть огромное количество текстов на заборе, пришлось обратиться за разъяснениями к турецким хозяевам. Выяснилось, что здесь когда-то был старый вокзал. Он пришёл в упадок и его разрушили.
Городская власть решила построить здесь несколько жилых зданий (до 10 этажей, как во всём этом округе), но жители стали возражать. Они писали свои манифесты, собирались, чтобы выразить свой протест (благо это здесь не возбраняется, и людей никто не пошлёт митинговать на окраину города, они сами пошлют куда следует тех, кто осмелится оспорить их права). По их мнению, здесь должен быть разбит бульвар с детскими площадками.
Parisin Eyfel qülləsindən görünüşü
Резонно задать вопрос, для чего здесь нужен бульвар? Недалеко - Булонский лес, в двух шагах бульвар поэтов с вековечными деревьями, не говоря уже об огромном количестве зелёных аллей. Не знаю, жителям этого округа виднее.
Не знаю и о том, чем закончится это противоборство. Ясно одно, через головы парижан невозможно принятие того или иного решения. Здесь избирают мэра, здесь легитимность мэра опирается на легитимность городской экономики и на легитимность городского порядка.
В Париже всё это кажется привычным (а как может быть иначе?) и парижанам трудно объяснить, что во главе миллионного города может стоять «глава исполнительной власти», которого невозможно признать легитимным (даже по формальным признакам), и ни для кого не секрет (секрет «Полишинеля», кстати, персонажа французского театра), чью волю исполняет этот «глава».
Нам же остаётся только составлять многочисленные городские байки об этом косноязычном «учёном-физике». Благо мы живём в «счастливом» времени, когда за анекдоты не сажают.
ОБ ЭЙФЕЛЕВОЙ БАШНЕ
Она давно стала не только символом Парижа, но и символом Франции. Но когда я рассматривал её вблизи, меня не покидало удивление: как это стало возможным в XIX веке?
На мой вкус, башня очень изящна, все эти функциональные балки, винты, заклёпки, не требует декоративной «маскировки», и сами по себе художественно выразительны. Издали же, с разных точек обзора, башня открывается в бесконечных ракурсах, и становится важной составляющей силуэта Парижа.
Но как могли на это осмелиться в XIX веке? Как могли получить добро от городских властей, несмотря на резкие возражение многих известных деятелей культуры того времени?
Вот эта дерзость творческого воображения вызывает у меня удивление. И зависть. Нас хватает только на то, чтобы пригласить известного архитектора (Заха Хадид) и практически получить копию того, что строилось в других странах.
Говорю об этом с горечью, поскольку у нас не может быть открытого публичного конкурса (как было с той же Эйфелевой башней), не может быть публичных обсуждений, поскольку наша власть считает себя и спонсором, и меценатом, и экспертом, и монополистом художественного вкуса в одном лице.
Наш удел быть «похожим на льва» (часто использую в нарицательном смысле название пьесы Рустама Ибрагимбекова). Но только не самим львом. Для этого нам не хватает не дерзости, не подлинной креативности.
Поэтому не следует удивляться, что в отличие от той же Эйфелевой башни, давно себя окупившей, наши грандиозные проекты обречены оставаться затратными, без последующей отдачи.
ЕСТЬ ЛИ ВО ФРАНЦИИ КОРРУПЦИЯ?
Не знаю, поэтому могу судить только о тех сферах, с которыми сталкивался. Это, прежде всего, городской транспорт и магазины. Эти сферы совершенно легальны, т.е. оплата производится только через билеты и чеки.
Кто-то скажет, что это банально, что это вопрос порядка, дисциплины, наконец, ментальности.
Соглашусь, что это банально, но мы не задумываемся, что причина, прежде всего, в коррупции. В системной, тотальной коррупции, которая стала сутью нашей экономики и наших социальных отношений.
Давайте подумаем, что такое коррупция, с простой, человеческой точки зрения? Коррупция означает, что те, кто на вершине коррупционной пирамиды, считают себя вне закона, вне Конституции страны.
Perihan Torun
Они относятся к нам презрительно, считают, что мы должны постоянно отдавать им их «долю» (у нас это называется «хёрмет»). Они убеждены, что мы должны постоянно подчиняться, что мы не имеем право высказывать собственную точку зрения. Или где-то вдалеке, скажем, во дворе неведомой нам автошколы.
Когда мы платим 20 копеек за проезд, мы даже не понимаем, что участвуем в собственном унижении. В таком же унижении находится водитель, которому мы платим, который вынужден отдавать свою «долю». А тех, кто получает эту «долю», кто с презрением относится и к нам, пассажирам, и к водителям, мы просто не видим.
Кажется, локальный пример - городской транспорт, но это одно из звеньев целого. Социальная система, подчеркну система, при которой одни взяли на себе право обирать других.
И, увы, добровольно не откажутся от этой системы полулегальных поборов. Поэтому смешно, когда коррумпированная система объявляет о борьбе с коррупцией, как она может рубить сук, на котором сидит.
Как и вы, дорогие читатели я буду продолжать давать водителю эти злосчастные 20 копеек. Тем более, ещё неизвестно, не превратятся ли при легальности эти 20 копеек в 2 маната. Только давайте не обманывать себя, у страны, которая не способна справиться с системной коррупцией, нет будущего.
А это, кроме всего прочего, означает, что мы отнимаем будущее у наших собственных детей. А в моём случае у собственных внуков.
И ПОСЛЕДНЕЕ
В Париже я жил в семье турецких дипломатов, и невольно был вовлечён в события, которые происходили в те дни в Турции.
О Перихан Торун, хозяйке этого дома, мне приходилось ранее писать. Её
открытость, гражданская активность, желание лично участвовать во всём, что происходит рядом с ней, и это при слабом сердце и не очень крепком здоровье, всегда меня поражала и восхищалась.
В те дни, Перихан несколько часов просиживала перед компьютером, через Facebook включалась в происходящее в Турции, писала свои отклики, комментировала, и я видел, как эмоционально она сопереживала тому, что происходило в те дни в Турции, как сожалела, что не может лично во всём этом участвовать.
ТАК ЧТО ЖЕ ПРОИСХОДИЛО В ТУРЦИИ?
В Турции планируют построить около 4-х тысяч гидроэлектростанций на различных реках. И уже начали это строительство. Многие эксперты, а также большинство населения считают, что это приведёт к экологической катастрофе.
В знак протеста из семи регионов Турции начался марш протеста, двигались на арбах, лошадях, иногда вместе с домашним скотом. И должны были встретиться в Анкаре, чтобы довести до властей свой протест.
Мне трудно судить об истинных последствиях строительства гидроэлектростанций в Турции и о том, правы ли протестующие.
Помню только, как в советское время были построены «великие советские гидроэлектростанции», и как позже приходилось читать о том, что в погоне за дешёвой электроэнергией был нанесён неотвратимый урон экосистеме.
Но меня поразило и, не скрою, обрадовало, другое. Это движение протеста постоянно координировалось через Facebook. Иными словами, сами люди, через самых инициативных и социально активных лидеров, организовали и осуществили это движение, минуя какие-либо политические партии.
Благодаря Интернету (на You Tube - «Anadolu’yu Vermeyeceğiz», на Facebook - «Büyük Anadolu Yürüşü»).
Возможно ли подобное в Азербайджане? В принципе, думаю, что да, хотя и не сегодня, когда Интернет в наших регионах не стал реальной силой. Но это, вопрос времени, причём вполне обозримого. А соответствующие лидеры, как показывает жизнь, у нас есть и сегодня, и будут появляться в будущем.
P.S. Уже в Баку получил от Перихан следующее грустное сообщение: «Kervanları şehir girişinden içeri bırakmıyorlar. Onların ihtiyaçlarının karşılanmasına da izin vermiyorlar».
Осталось утешать Перихан, что подобные усилия не остаются без результата. И в тайне надеется, что это не просто утешение.
Статья отражает точку зрения автора
http://www.radioazadlyg.org/content/blog/24204393.html
(Paris-Bakı)
Делиться своими туристическими впечатлениями от пребывания в Париже сегодня наивно и смешно. Поэтому только о том, о чём не писали другие, или о том, что хочется сопоставить с нашей жизнью.
Прямо напротив Нотр-Дама есть «книжная лавка». Назовём её так, поскольку у меня нет более точного названия.
С таким же основанием её можно назвать библиотекой, домом книги, клубом (возможно, в Париже их просто называют «Шекспир», «Джойс» и т.д.). Она занимает два этажа пятиэтажного здания.
На второй этаж ведёт винтовая лестница. Вдоль всех стен полки с книгами.
На нескольких тумбах вдоль стен также сложены книги. Порой эти книги сложены спиралью - то ли для изыска (всё-таки французы), то ли чтобы было удобно прочесть название.
Пара миниатюрных полок с книгами просто лежат на полу. На втором этаже, в одной из небольших комнат, стоит диван.
В тот день там полулежал молодой человек с книжкой. Просто читал.
То ли купить нужную книгу дорого, то ли устал и решил передохнуть, то ли для него это привычное времяпровождение. Никто на него не обращает внимания, никто не торопит.
В другой комнате пара удобных, глубоких кресел, в которых тоже полулежали читатели (читательницы) с книгами. Здесь же рядом фортепиано, как мне показалось (дотронулся до клавиш), совсем нерасстроенное.
Не трудно предположить, что порой кто-то на нём музицирует, и, скорее всего, никто не возражает. На первом этаже есть даже маленький кабинетик: небольшая клетушка под лестницей, на столе печатная машинка и настольная лампа. Можно втиснуться и работать, не обращая внимания на окружающих. У входа сидит то ли продавец, то ли надзиратель, то ли главный читатель, тоже с раскрытой книгой.
Для чего придумано это помещение. Для заработка? Смешно, сколько книг можно продать в день, если люди приходят не покупать, а просто читать? Для рекламы?
Возможно, что и так, но мы привыкли, что реклама должна пудрить мозги, заставлять тратить деньги, а здесь ничего назойливого.
Пожалуй, просто для того, чтобы существовал вкус к чтению, вкус к книге. Пусть во всём мире стали всё меньше читать, возможно, это относится и к парижанам. Но и сегодня в Париже можно часами рыться в букинистических книжных рядах, и сам этот поиск доставляет многим удовольствие.
В конце концов, Париж стоит на «книге», если под «книгой» понимать спрессованную временем толщу культуры.
Именно поэтому, а не только из-за внешнего лоска (чем, в сущности, тоже не следует пренебрегать), для многих людей Париж остаётся то ли «праздником, который всегда остаётся с тобой», то ли обетованной землёй для мировой культуры.
Стоит на «книге», не только в иносказательном, но и в буквальном значении этого слова.
Во Франции в год выходит 65 тысяч наименований книг в год (задумайтесь над этой цифрой!), а в Париже (возможно, и в провинции, не знаю) каждый день печатается и раздаётся несколько бесплатных газет. Об этом и позволяет судить «книжная лавка», напротив Нотр-Дама.
ЖИТЕЛИ ОДНОГО ОКРУГА
В 16-м округе Парижа, в котором мы жили, среди жилых зданий бросается в глаза пустое пространство. Оно окружено забором, как всегда в Париже, расписано в стиле граффити (или как сегодня говорят, в стиле «спрей-арт»), а внутри территория заросла бурьяном.
Не зная французского языка, не смог прочесть огромное количество текстов на заборе, пришлось обратиться за разъяснениями к турецким хозяевам. Выяснилось, что здесь когда-то был старый вокзал. Он пришёл в упадок и его разрушили.
Городская власть решила построить здесь несколько жилых зданий (до 10 этажей, как во всём этом округе), но жители стали возражать. Они писали свои манифесты, собирались, чтобы выразить свой протест (благо это здесь не возбраняется, и людей никто не пошлёт митинговать на окраину города, они сами пошлют куда следует тех, кто осмелится оспорить их права). По их мнению, здесь должен быть разбит бульвар с детскими площадками.
Резонно задать вопрос, для чего здесь нужен бульвар? Недалеко - Булонский лес, в двух шагах бульвар поэтов с вековечными деревьями, не говоря уже об огромном количестве зелёных аллей. Не знаю, жителям этого округа виднее.
Не знаю и о том, чем закончится это противоборство. Ясно одно, через головы парижан невозможно принятие того или иного решения. Здесь избирают мэра, здесь легитимность мэра опирается на легитимность городской экономики и на легитимность городского порядка.
В Париже всё это кажется привычным (а как может быть иначе?) и парижанам трудно объяснить, что во главе миллионного города может стоять «глава исполнительной власти», которого невозможно признать легитимным (даже по формальным признакам), и ни для кого не секрет (секрет «Полишинеля», кстати, персонажа французского театра), чью волю исполняет этот «глава».
Нам же остаётся только составлять многочисленные городские байки об этом косноязычном «учёном-физике». Благо мы живём в «счастливом» времени, когда за анекдоты не сажают.
ОБ ЭЙФЕЛЕВОЙ БАШНЕ
Она давно стала не только символом Парижа, но и символом Франции. Но когда я рассматривал её вблизи, меня не покидало удивление: как это стало возможным в XIX веке?
На мой вкус, башня очень изящна, все эти функциональные балки, винты, заклёпки, не требует декоративной «маскировки», и сами по себе художественно выразительны. Издали же, с разных точек обзора, башня открывается в бесконечных ракурсах, и становится важной составляющей силуэта Парижа.
Но как могли на это осмелиться в XIX веке? Как могли получить добро от городских властей, несмотря на резкие возражение многих известных деятелей культуры того времени?
Вот эта дерзость творческого воображения вызывает у меня удивление. И зависть. Нас хватает только на то, чтобы пригласить известного архитектора (Заха Хадид) и практически получить копию того, что строилось в других странах.
Говорю об этом с горечью, поскольку у нас не может быть открытого публичного конкурса (как было с той же Эйфелевой башней), не может быть публичных обсуждений, поскольку наша власть считает себя и спонсором, и меценатом, и экспертом, и монополистом художественного вкуса в одном лице.
Наш удел быть «похожим на льва» (часто использую в нарицательном смысле название пьесы Рустама Ибрагимбекова). Но только не самим львом. Для этого нам не хватает не дерзости, не подлинной креативности.
Поэтому не следует удивляться, что в отличие от той же Эйфелевой башни, давно себя окупившей, наши грандиозные проекты обречены оставаться затратными, без последующей отдачи.
ЕСТЬ ЛИ ВО ФРАНЦИИ КОРРУПЦИЯ?
Не знаю, поэтому могу судить только о тех сферах, с которыми сталкивался. Это, прежде всего, городской транспорт и магазины. Эти сферы совершенно легальны, т.е. оплата производится только через билеты и чеки.
Кто-то скажет, что это банально, что это вопрос порядка, дисциплины, наконец, ментальности.
Соглашусь, что это банально, но мы не задумываемся, что причина, прежде всего, в коррупции. В системной, тотальной коррупции, которая стала сутью нашей экономики и наших социальных отношений.
Давайте подумаем, что такое коррупция, с простой, человеческой точки зрения? Коррупция означает, что те, кто на вершине коррупционной пирамиды, считают себя вне закона, вне Конституции страны.
Они относятся к нам презрительно, считают, что мы должны постоянно отдавать им их «долю» (у нас это называется «хёрмет»). Они убеждены, что мы должны постоянно подчиняться, что мы не имеем право высказывать собственную точку зрения. Или где-то вдалеке, скажем, во дворе неведомой нам автошколы.
Когда мы платим 20 копеек за проезд, мы даже не понимаем, что участвуем в собственном унижении. В таком же унижении находится водитель, которому мы платим, который вынужден отдавать свою «долю». А тех, кто получает эту «долю», кто с презрением относится и к нам, пассажирам, и к водителям, мы просто не видим.
Кажется, локальный пример - городской транспорт, но это одно из звеньев целого. Социальная система, подчеркну система, при которой одни взяли на себе право обирать других.
И, увы, добровольно не откажутся от этой системы полулегальных поборов. Поэтому смешно, когда коррумпированная система объявляет о борьбе с коррупцией, как она может рубить сук, на котором сидит.
Как и вы, дорогие читатели я буду продолжать давать водителю эти злосчастные 20 копеек. Тем более, ещё неизвестно, не превратятся ли при легальности эти 20 копеек в 2 маната. Только давайте не обманывать себя, у страны, которая не способна справиться с системной коррупцией, нет будущего.
А это, кроме всего прочего, означает, что мы отнимаем будущее у наших собственных детей. А в моём случае у собственных внуков.
И ПОСЛЕДНЕЕ
В Париже я жил в семье турецких дипломатов, и невольно был вовлечён в события, которые происходили в те дни в Турции.
О Перихан Торун, хозяйке этого дома, мне приходилось ранее писать. Её
открытость, гражданская активность, желание лично участвовать во всём, что происходит рядом с ней, и это при слабом сердце и не очень крепком здоровье, всегда меня поражала и восхищалась.
В те дни, Перихан несколько часов просиживала перед компьютером, через Facebook включалась в происходящее в Турции, писала свои отклики, комментировала, и я видел, как эмоционально она сопереживала тому, что происходило в те дни в Турции, как сожалела, что не может лично во всём этом участвовать.
ТАК ЧТО ЖЕ ПРОИСХОДИЛО В ТУРЦИИ?
В Турции планируют построить около 4-х тысяч гидроэлектростанций на различных реках. И уже начали это строительство. Многие эксперты, а также большинство населения считают, что это приведёт к экологической катастрофе.
В знак протеста из семи регионов Турции начался марш протеста, двигались на арбах, лошадях, иногда вместе с домашним скотом. И должны были встретиться в Анкаре, чтобы довести до властей свой протест.
Мне трудно судить об истинных последствиях строительства гидроэлектростанций в Турции и о том, правы ли протестующие.
Помню только, как в советское время были построены «великие советские гидроэлектростанции», и как позже приходилось читать о том, что в погоне за дешёвой электроэнергией был нанесён неотвратимый урон экосистеме.
Но меня поразило и, не скрою, обрадовало, другое. Это движение протеста постоянно координировалось через Facebook. Иными словами, сами люди, через самых инициативных и социально активных лидеров, организовали и осуществили это движение, минуя какие-либо политические партии.
Благодаря Интернету (на You Tube - «Anadolu’yu Vermeyeceğiz», на Facebook - «Büyük Anadolu Yürüşü»).
Возможно ли подобное в Азербайджане? В принципе, думаю, что да, хотя и не сегодня, когда Интернет в наших регионах не стал реальной силой. Но это, вопрос времени, причём вполне обозримого. А соответствующие лидеры, как показывает жизнь, у нас есть и сегодня, и будут появляться в будущем.
P.S. Уже в Баку получил от Перихан следующее грустное сообщение: «Kervanları şehir girişinden içeri bırakmıyorlar. Onların ihtiyaçlarının karşılanmasına da izin vermiyorlar».
Осталось утешать Перихан, что подобные усилия не остаются без результата. И в тайне надеется, что это не просто утешение.
Статья отражает точку зрения автора
http://www.radioazadlyg.org/content/blog/24204393.html
