Keçid linkləri

2024, 29 Mart, Cümə, Bakı vaxtı 15:03

Natiq Rəsulzadə "Fikir oxuyan" (Hekayə-sonu)


ƏVVƏLİNİ BURDA OXU

Натиг Расулзаде

"ЧИТАЮЩИЙ МЫСЛИ"

(р а с с к а з)

Он хотел сказать «по разному», потому что это была правда, жизнь его не производила цельного впечатления и была похожа на нервно скачущую диаграмму – взлеты, падения – но тут вдруг неожиданно для себя разволновался от встречи с ней, и на подсказку Ч.М. «по разному» наплыл тут же второй ответ «неважно», потому что в данный конкретный момент это тоже было правдой, учитывая психическое отклонение (как оценивал его состояние врач), и он, волнуясь заторопился, запутался и оба ответа смешались, наложились друг на друга, и выговорилось:

- По важному.

И тут же смутился. Ну вот, обосрал, - разочарованно произнес Ч.М.

- О! – тут же среагировала она с язвительной улыбкой, - Это что-то новенькое.

Она была из тех, кто не прощал маленьких нелепостей, заостряя на них внимание и стараясь сделать их объектом шуток.
- А ты похудела, - сказал он, желая загладить получившуюся глупость, - Это специально?

- Нет, если ты имеешь в виду диету.
- А что же?

- Просто не кормят, - улыбнулась она.
- Ну в чем же дело, я как раз искал, кого бы покормить, - сказал он, отвечая на её улыбку.

- Правда? Вот повезло! – она звонко рассмеялась возбуждающим, заманивающим смехом.
- А как твой муж? Не зарежет нас, увидев в ресторане?
- Муж, - она махнула рукой, - Муж объелся груш.

- Да? А дети? – продолжал выпытывать он про её семейное положение.
Она внимательно посмотрела на него, усмехнулась, поняв.

- Дети нет. Дети не объелись. Еще вопросы будут?
В ресторане она ела очень мало, съела пол бифштекса, выпила два бокала вина и заметно захмелела.
-Ты совсем не ешь, - сказал он.
Что-нибудь еще? – прочитал Ч.М.

- Что-нибудь еще хочешь? – спросил он.
- Тебя хочу, - неожиданно ответила она, глядя своими большими, чуть косящими глазами ему куда-то в переносицу.
Если в таких же дозах, что и ела, то лучше не начинать, - подумал Ч.М.

- Если в таких же дозах, что и ела, то лучше не начинать, - сказал он, некоторым образом отомстив ей за свою оплошность в начале разговора на бульваре.

- Смешно, - оценила она его юмор, не улыбаясь, поднимаясь из-за стола и чуть пошатываясь. – Пойдем, юморист.
Он повел её в свой кабинет, и там на столе пришлось зажимать ей рот, потому что она все порывалась громко во всеуслышание огласить примерно тот же самый текст, что любил сельский приятель Д.

Вскоре Д. обнаружил, что Ч.М. уже не просто читает его мысли, по сути в большинстве своем не очень-то ценные и глубокие, но неожиданно начинает рассуждать, провоцируя его на спор.

Как-то Д. увидел сидящего на скамейке старика лет восьмидесяти.

Был жаркий июльский полдень. Д. подошел, узнав в старике отца своего покойного друга, которого еще в юности убили в уличной драке, назвал себя, но старик, разумеется, не помнил. Вблизи на вид ему можно было дать даже больше восьмидесяти – трясущиеся руки, мутный, потусторонний взгляд, мокрая ширинка, острый запах мочи.

- У вас брюки намокли, - указал ему Д.

- Да, - сказал старик неожиданно чистым, совсем не старческим голосом, бывшим в разительном контрасте с внешним видом его, - Искал, искал, ничего не нашел, напустил в штаны.

Когда Д. отошел от скамейки, Ч.М. прочитал – не теряет чувства юмора старикан, и потом уже совершенно самостоятельно разговорился:

«Чем дольше живешь на свете, тем больше понимаешь, что по-настоящему важных вещей в жизни очень мало. Здоровье, здоровье». Это высказывание почему-то разозлило Д., видимо, своей самостоятельностью.

- Но чем меньше в жизни человека важных вещей, тем беспринципнее человек, - вслух, сердито высказался Д., удивив молодую парочку на скамейке под тенистой елью, вздумавшую обниматься тут на безлюдной аллее в эту адскую жару. – И вообще – заткнись! – рявкнул Д. на этот раз про себя, - Философствовать он вздумал, сволочь! Ты мне всю жизнь портишь. Оставшуюся.
«Что я такого сделал? -Удивленно спросил Ч.М. – Уже и слова сказать нельзя…»

- У меня для тебя хорошие новости, - сказала жена, когда он вечером вернулся домой после работы.
- Обед подгорел? – с надеждой спросил он.

- Нет, лучше. И вообще – хватит иронизировать. Я хорошо готовлю.
Похвали, - посоветовал Ч.М.
- Заткнись! Наше дело.

- Не понимаю, что с тобой происходит. Почему так грубо. Но слушай, я напишу о тебе очерк для популярной газеты и очень популярного сайта.

Хорошая мысль, - сказал Ч.М. – Это может помочь тебе в твоей карьере.

На этот раз Д. оставил без внимания замечание Ч.М., он чувствовал сильную усталость, хотелось прилечь.
- Я не буду есть, - сказал он жене, стараясь говорить как можно мягче.
- Но ужин на столе! Я приготовила ужин!

Он нехотя поплелся на кухню, не желая её обидеть. На кухонном столе, за которым они обычно обедали, лежала покупная пицца в картонной коробке.

- Это ужин?
- А что тебе не нравится? – она пожала плечами, - Я разогрела в духовке. Очень вкусно.

Ты женщина, – торопливо подсказал Ч.М.

- Ты женщина и уже двадцать лет замужем, а не можешь приготовить нормальное блюдо, - проговорил устало Д.
- А что ты хочешь? Я сама так ем, - сказала она и взяла кусок пиццы, чтобы продемонстрировать ему свою правоту, и стала есть стоя, как лошадь, - Вкусно.

- Ладно, - сказал он и прошел в спальню.

- А как насчет статьи ? – спросила она невнятно с набитым ртом, проходя вслед за ним.

- Я подумаю.
- Тебе не надо думать, - возразила она, - Я сама все обдумаю и напишу. Ты только не возражай.

Он промолчал. Скажи – да, - зашептал Ч.М., - это хорошее предложение.

Правда, сейчас плевать хотели на всякие статьи, газет – как собак нерезаных, но может заметить твое начальство, а не заметит, так можно будет специально подложить газетку – пусть читает, просвещается, пусть видит, какими ценными кадрами руководит.

«Неужели это мои мысли? – подумал Д., - когда я стал таким тщеславным? Хватит у нас в семье уже есть одна такая… но нет. Это ты, паразит, вторгаешься, я не могу и не хочу так думать…»

Удивляешь ты меня, - сказал Ч.М.

- Удивляешь ты меня, - сказала жена.
Д. встрепенулся, дико поглядел на неё.

- Как ты сказала?
Ах ты подлец, ты и в её голову пролез?! – подумал Д., разозлившись не на шутку.

Простое совпадение, - спокойно, с достоинством ответил Ч.М., никак не прореагировав на «подлеца». – Я не могу быть одновременно в двух головах. Хватит с меня и одной твоей.

Д. заснул, утомленный. Среди ночи он вдруг почувствовал руку жены, ползущую вниз по его животу.
Пиццы объелась, – подумал Д.

Точно, - сказал Ч.М., усмехаясь, - Я, между прочим, первый это подумал.


С каждым днем вторжения Ч.М. в личную жизнь Д. становились все более назойливыми, все более невыносимыми, это сильно утомляло Д., он становился рассеянным. Порой Ч.М. доводил его чуть ли не до истерики.

- Смотри, доиграешься! – предупреждал Д.
- А что ты мне сделаешь? – издевательски спрашивал Ч.М.

- Убью! – необдуманно обещал Д.
- Ой, как страшно! Помогите, убивают! – жутко вопил в мозгу Ч.М. – Ха-ха-ха! Интересно, как ты собираешься это сделать? Чтобы убить меня надо убить себя.

- Доведешь – сделаю!

- Ничего ты не сделаешь, кишка тонка. Ты думаешь, я не знаю твои мысли?

Все знаю, даже те, которые еще не приходили тебе в голову. Так что, живи со мной дружно. Умей идти на компромиссы. Этого твой умник врач не знает?

Впрочем, что он знает… Человек занялся самой темной областью медицины, для этого нужно, чтобы, как минимум, голова была бы светлая, а он что может?

- Это у меня кишка тонка!? Ах ты, сволочь поганая!– Д. выдвинул ящик письменного стола и из глубин его вытащил маленькую «беретту», - Это видел? Пристрелю, как собаку!

- Себя, что ли? Ха-ха-ха! Кстати, патронов там нет. Нет патронов, нетушки патрончиков, так что, стреляние отменяется…

Чем стреляться будем, гражданин Дудушев, или Дудушкин, или Дадашев, как вас там правильнее? А может подождем еще лет сорок, а ? Живи, живи. Не гневи Бога, дыши носом и радуйся любой погоде. Ну, как, съел?

- Ты!.. – в ярости сжимал кулаки Д. – Ты у меня дождешься!

И однажды, не помня себя, выбежал среди ночи с незаряженным пистолетом в руке, побежал почему-то за одиноким прохожим, тут же давшим деру от него.

- Не бегите, гражданин! – кричал Д., стараясь догнать человека в шляпе, в ужасе оглядывавшимся на него и все быстрее убегавшим.

« У вас не найдется чего-нибудь огнестрельного? – тут же угодливо подсказал Ч.М. – Очень хочется застрелиться».

- У вас не найдется чего-нибудь… - не соображая, машинально прокричал вслед убегавшему Д., но вовремя опомнился, - Ах ты, паскуда! – выругал он Ч.М.

- Грубо, грубо, - проворчал Ч.М., - Некультурно, невоспитанно, неинтеллигентно, вульгарно…

- Молчать! – вне себя завопил Д. на всю ночную спящую улицу, - Тихо! Выходи из меня! Выходи сейчас же! Я устал! Я выбился из сил… Я не могу больше тебя терпеть. Выходи! Убирайся! Уё!..

Однако, Ч.М. прочно обосновавшись в мозгу у Д., вскоре стал не только читать его мысли или вызывать его на спор по разному поводу в самое неподходящее время (видимо, он перерос этот примитивный этап), но уже властно указывал ему его поступки и слова, что, где и когда говорить, что делать, как поступить в конкретных ситуациях, и указания эти были далеко не безобидные, потому что были нацелены на то, чтобы принести вред Д., а не пользу. Д. к своему ужасу чувствовал, что живет и действует под диктовку и не в силах противиться воле засевшего в голове у него. Он чувствовал, что больше не принадлежит себе и не управляет собой.

А управляется тем посторонним, непонятным и страшным, что засело в голове его, сковывая волю, мешая думать самостоятельно.

Врач видел, как Д. на глазах его буквально таял, но уже давно признал свое поражение, свое бессилие перед загадочной болезнью Д.

Жена по-прежнему вела неряшливую, богемную жизнь ( несмотря на солидный уже для женщины возраст) репортера и мало чем интересовалась, кроме своей работы, хотя по ночам порой щупая похудевшее тело Д. и то и дело натыкаясь на выступавшие отовсюду кости, она в недоумении говорила:

- Дудушкин, что-то ты, папочка совсем у меня исхудал. Нет аппетита, что ли?..

Погоди, немного разгружусь на работе, сдам срочный материал, и приготовлю тебе хаш, бозбаш, плов и шашлык одновременно. А пока надо заканчивать статью… вот посплю немного… посплю… - уже сквозь сон бормотала она, - Теленок родился в Барде с пятью ногами… сенсация… а? – и засыпала, как бревно.

Хаш, бозбаш, плов, шашлык, - итого – четыре. Хорошее число, - думал Д. и грустно вздыхал, как теленок с пятью ногами.

Убей её, – тихо, вкрадчиво советовал Ч.М. И жутко хихикал у него в мозгу.

У Д. уже не хватало сил посылать его к черту.

Убей, пока дрыхнет, ничего тебе не будет, ты же – душевнобольной, психиатр подтвердит, засвидетельствует, хоть какая будет польза от него. Давай, вот ремень. Возьми, затяни на её горле и – дело с концом…

Д. в бессильной ярости хватался за голову.

Сын звонил сообщить, что не приедет на каникулы, как раньше планировалось, а поработает в лаборатории института, потому что она, лаборатория – шикарная!

Что ж, - подумал Д., - может, так и надо, может, лаборатория – тем более шикарная – важнее родителей, я ведь тоже молодым не очень-то общался с покойными родителями.

Наглядно иллюстрируем закон жизни, - вмешался замешкавшийся на этот раз Ч.М., - Как ты с родителями, так и дети с тобой.

Но кто это говорит, кто это думает? Я конечно, - горделиво отвечал Ч.М., - Я думаю, я говорю, я строю планы твоего убогого существования, а ты думаешь, у тебя еще остались какие-то мысли? Как бы ни так. Нет, друг мой, я за тебя думаю, а ты сиди и помалкивай, слушай и слушайся.

В последнее время Д. стал ощущать постоянную тяжесть в голове, чего не было прежде, головные боли, ощущал словно ворочавшиеся в голове булыжники; тот, кто жил у него в черепной коробке теперь причинял боль физическую, и порой страстно, до дрожи хотелось взять нож и вскрыть себе череп, выковырять из него эту живую поганую опухоль, или выстрелить в неё, чтобы сгинула навеки.

Что, не сладко? – издевался Ч.М. – Это я там сижу, это я – опухоль, тяжесть и булыжники, меня ты хочешь сковырнуть…

Нет. Не получится, лучше исполняй волю мою. Ведь ты не любишь её, зачем она тебе?..

- Какая теперь любовь после двадцати лет супружества? – уныло отвечал Д.

Вот именно. И как сексуальная партнерша она ведь тебе не нравится, верно?

- И что же? Из-за этого надо убить?
Ну, ладно, не убивай. Тогда разведись.

- И что потом?
На другой женишься.

- Ты говоришь глупости.
А как же иначе? Я – твой уровень. Твой Читающий мысли. А мысли у тебя убогие, вот и…

- С кем ты там разговариваешь? – поворачиваясь к нему в постели, сонно спрашивала жена.
- Ни с кем, - угрюмо отвечал он по подсказке Ч.М.

Спроси, спроси у неё, - настаивал Ч.М. с упорством идиота.
- Ну, зачем это? – вяло, безвольно сопротивлялся Д. – Ни к чему. Среди ночи…

А я говорю – спроси! Интересно же, что она скажет.
-Что она может сказать? Ну, ладно.
Он потряс жену за плечо. Не подействовало. Потряс сильнее. Она коротко всхрапнула, но продолжала спать.
Сильнее, - посоветовал Ч.М., - Вот видишь, я же говорил тебе – убить её надо!

Д. сильно встряхнул жену взяв её за плечи, спящую.
- Ты не хотела бы развестись со мной? – чтобы избежать лишних риторических вопросов, спросил Д. как только она очнулась.
- Нет, - на удивление оперативно среагировала жена, будто ждала этого вопроса, - А зачем? У тебя другая? Ну и живи с ней тоже. Не буди меня из-за пустяков, у меня завтра тяжелый день… - уже засыпая, бормотала она, - Международная конференция… по борьбе с терроризмом,… охватившим весь цивилизованный мир…

Ну что? Убедился, что она не любит тебя? – злорадно произнес Ч.М. – Теперь убей её!

- Странные у тебя крайности – то убей, то разведись… По твоему это одно и тоже?
Что ж, я ведь живу в голове умалишенного, - хихикая проговорил Ч.М.

- Я не умалишенный! – крикнул Д., и жена испуганно проснулась и снова, похлопав глазами в темноте, заснула, ничего не поняв.

Как-то жена пришла и торжественно объявила ему:
- В субботу идем на свадьбу! Наш главный редактор женит сына. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?
- Против его сына?

-Хватит дурачиться.
- Я только начал.
- Я приглашена с мужем. Свадьба в шикарном ресторане – «Кристалл-плаза». Надо обязательно пойти.

- Почему?
- Не задавай глупых вопросов! – отрезала она. – Деньги у меня есть. Плачу за двоих. Тебе остается только есть, пить и доброжелательно улыбаться.

Д. на свадьбе среди нарядных надушенных гостей за столом, оглушенный бесконечной, без пауз музыкой, с удовольствием любовался невестой – тоненькой, красивой, нежной девушкой и с сожалением думал, что вот выходит она замуж, пройдут годы, она потолстеет, станет безобразной, ворчливой, недовольной своей жизнью женщиной, будет сплетничать, завидовать, судачить, будет носить бриллианты на жирных, раздувшихся пальцах и демонстрировать их с одной только целью, чтобы завидовали ей и…

Тут он поймал себя на том, что это несвойственные ему мысли, тем более посреди веселья, музыки, танцев на свадьбе и поймав, вдруг услыхал противное хихикание Ч.М.

Жена же, достав фотоаппарат, щелкала всех подряд – гостей, родственников со стороны жениха, родственников со стороны невесты, певиц и певцов, восполняющих отсутствие голоса сексуальными телодвижениями, музыкантов, жениха и невесту, и конечно – отца жениха, её шефа, бдительным оком то и дело окидывающим развитие событий на свадьбе.

В последнее время она еще освоила смежную, как говорится, профессию – фоторепортера. Незаметно отодвинув в сторону редакционного фотографа и, приобретя дорогой цифровой фотоаппарат, ходила на задания редакции так же в качестве фоторепортера, а часто – и папарацци.

Теперь она врала дважды, подумал Д., один раз изобразительно, как фотограф, другой – текстом, подкрепляющим изображение. То есть, как любил говорить сельский приятель Д., подтверждала свои лживые слова подстроенными и отрепетированными фотографиями, то есть.

В разгар веселья, когда невеста и жених отплясывали в центре зала, окруженные друзьями, Ч.М. стал усиленно приставать к Д. с разными идиотскими предложениями.

Видишь толстуху с огромной жопой в блестящем под золото платье? Она весит сто сорок килограммов. Подбеги и с дикими воплями сорви с неё платье.

- Пошел к черту, - шепотом, будто в противном случае его могли услышать в этом непрерывном грохоте, сказал Д.

Ах так? Ну смотри, тебе же хуже. Иди, иди лучше и сорви с неё платье, она похожа на бегемота в золоте. Ты всем доставишь удовольствие.

Д. чувствовал, что нечто необъяснимое насильно его толкает сделать эту вопиющую глупость, и потому, сказав жене, что идет в туалет, он почти выбежал из зала, выбежал из ресторана, сел в такси и поехал домой.

Это тебе не поможет, – угрожал в такси Ч.М.,- Я до тебя доберусь.
Ночью вернулась жена и, несмотря на усталость, закатила жуткий скандал.

Убей её, - советовал Ч.М., - сейчас самое время. Тебе ничего не будет.
И Д. ловил себя на мысли, что на этот раз мог бы исполнить это.

Д. уже длительное время находился в состоянии нервного истощения.

У него пропал аппетит. Он давно уже перестал ходить на работу и был уволен, а врач, как-то навестивший его дома настоятельно советовал ему лечь в больницу. Д. безучастно выслушал его, лежа в постели и отвернулся к стене. Врач ушел.

Уходя сказал жене Д.:
- Глубокая депрессия. Ест?

- Почти нет,– тихо плача, ответила она, - И я из-за него вынуждена была взять отпуск в такое горячее время, столько событий в стране. Надо освещать… фестиваль художественных фильмов стран СНГ и Балтии…

В нашем городе… А я в это время…
- Что же делать, вы жена, - сказал врач.

- Да, жена, - как эхо бездумно повторила она.

В последние дни, несмотря на упадок сил, он яростно сопротивлялся Ч.М., сопротивлялся всей волей, всем существом своим, изгоняя его из головы, как только мог, невероятным напряжением воли и физических сил. Это отнимало много энергии, которой все меньше оставалось в исхудавшем, обессилившем теле Д.

Но он все больше чувствовал, что не только он слабеет от этой борьбы, но и враг его, Ч.М. все меньше, все реже, все утомленнее, без прежнего идиотского энтузиазма, все слабее вторгается в мысли его, и теперь вовсе перестал приказывать и диктовать…

Он вспомнил свою юность, которая, казалось, была не так уж далека, (это здоровым людям кажется, что их детство и юность остались в далеком прошлом), вспомнил, каким он был целеустремленным, и поклялся себе: во что бы то ни стало выживет из себя эту мразь, этого проклятого Ч.М., и добивался - с каждым днем, с каждым часом все больше приближаясь к своей цели, выживал из себя Ч.М. каплю за каплей, выцеживал его из мозга невероятными усилиями и чувствовал, что получается, что он побеждает…

Утром жена не нашла его в постели, и с одной стороны обрадовалась, что он, наконец-то, самостоятельно поднялся с кровати после многодневного лежания, но с другой стороны встревожилась, сердце сжалось от недоброго предчувствия, встревоженная она пошла по квартире…

Д. поднялся с постели с большими усилиями за пятнадцать минут до пробуждения жены, когда она охваченная паникой, быстро встала и пошла искать его.

Кружилась голова от слабости, он держась за стенки медленно пробирался по коридору.

Дошел до туалета и сел на унитаз, оставив дверь открытой, чтобы в случае, если он упадет и не сможет сам подняться, дверь туалета не пришлось бы выбивать.

Он сидел на унитазе и ни о чем не думал, и вдруг почувствовал, что всегдашняя тяжесть в голове, что изводила его в последнее время и довела до такого состояния, в котором он теперь находился – не в силах нормально передвигаться от крайнего истощения - что тяжесть эта внезапно бесследно исчезла.

Голова была легкой и ясной, можно сказать - пустой, избавившись от дикой тяжести, и то, что сидело в ней много месяцев подряд, медленно убивая его и не достигнув своей цели, покинуло его, его голову, его мозг, существо его.

Он не смел поверить своим новым ощущениям, как безногий инвалид не мог бы поверить отросшей за ночь ампутированной много лет назад ноге своей. Но тут дал себя знать волчий голод, чего тоже давно не было.

Он почувствовал прилив сил, необходимость утолить голод, скопившийся за длительное голодание. Тут жена появилась в дверях туалета, и он сказал:

- У нас пожрать найдется?

Она обрадовалась его вопросу, подумав, что, может быть, на этом её мучения закончатся, когда приходилось насильно кормить его с ложечки и не хватало терпения и у неё часто начиналась истерика, когда приходилось убирать за ним нечистоты потому что ни одна санитарка не соглашалась на эту работу, а те, кто соглашались заламывали такие цены, какие им могли бы платить только новые миллионеры, когда приходила медсестра и ставила капельницу, а ей безотлучно надо было сидеть у кровати и следить за капельницей, когда…

Одним словом, обрадовалась, что жизнь её может вернуться на свою старую, обычную, наезженную колею.

Но потом вдруг вспомнила, что в холодильнике шаром покати, она не успела сделать покупки, и, пользуясь тем, что он все равно ничего почти не ел, запланировала для себя несколько разгрузочных дней, чтобы похудеть, раз уж не надо ничего покупать и готовить.

И только хотела признаться ему, что холодильник пуст, как почувствовала в голове, в мозгу что-то, вернее, кого-то, усевшегося основательно, как булыжник.

Пошли его к черту! – приказал некто в голове. – Пусть подыхает!

- Что это!? – в ужасе крикнула она, глядя на мужа.

Он пожал плечами.

AzadlıqRadiosunu Rusiya hökuməti "arzuolunmaz təşkilat" elan edib.

Əgər siz Rusiyadasınızsa, bu ölkənin pasportunu daşıyırsınızsa, yaxud orada daimi yaşayan, amma vətəndaşlığı olmayan şəxssinizsə, nəzərə alın- məzmunumuzu paylaşdığınıza, bəyəndiyinizə, şərh yazdığınıza, bizimlə əlaqə saxladığınıza görə cərimə və ya həbslə üzləşə bilərsiniz.

Ətraflı məlumat üçün bura klikləyin.

XS
SM
MD
LG